Новость об открытии специалистами коллаборации LHCb ЦЕРН (CERN, Европейская организация по ядерным исследованиям) экзотического тетракварка Tcc+, которая впервые была объявлена на конференции Европейского физического общества в конце июля, активно обсуждается в профессиональном сообществе. Сегодня коллаборация LHCb, в которую входят Институт ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН (ИЯФ СО РАН), Новосибирский государственный университет (НГУ), Институт теоретической и экспериментальной физики им. А.И. Алиханова НИЦ «Курчатовский институт» (ИТЭФ) и др., представила уточненные «паспортные данные» новой частицы, то есть ее основные параметры. Оказалось, новая частица живет беспрецедентно дольше своих собратьев — в 100-5000 раз. Кроме того, ученые выяснили, что Tcc+ — это большой по размерам объект, примерно равный атому урана. Также ученым удалось установить некоторые квантовые числа новой частицы и проработать гипотезы о ее внутренней структуре. Однако, как они отмечают, эти данные требуют дополнительной проверки. Результаты исследования направлены в журналы Nature Physics и Nature Communications и доступны на сервере препринтов arXiv. Участники коллаборации посвятили научную публикацию об открытии Tcc+ памяти выдающегося физика Семена Эйдельмана, который проработал в ИЯФ СО РАН и НГУ много лет.
Экзотический тетракварк Tcc+ сильно выделяется среди собратьев и представляет собой новую форму материи. Это единственный известный науке дважды очарованный тетракварк, то есть содержащий сразу два очарованных кварка, но не имеющий в своем составе очарованных антикварков. Кроме того, это рекордсмен-долгожитель: время его жизни, по уточненным данным, в 100-5000 раз больше частиц с похожей массой.
Для того чтобы лучше понять, что представляет собой новая частица, каковы ее параметры, требуется детальное изучение ее свойств, другими словами, сбор «паспортных данных». «Паспорт частицы — это достаточно условный термин. По аналогии с паспортом человека, где указаны его имя, дата рождения и другие личные характеристики, паспорт частицы также содержит ее основные свойства. В частности, более внимательное рассмотрение свойств Tcc+ показывает, что это довольно уникальное образование, требующее детального изучения», — прокомментировал участник коллаборации LHCb, заведующий лабораторией ИЯФ СО РАН академик РАН Александр Бондарь.
Главные характеристики частиц, отличающие одну от другой, — это их масса, время жизни и квантовые числа. Масса частицы в квантовой механике измеряется также в энергетических величинах, поскольку связана с суммарной энергией знаменитым соотношением E=mc2. По уточненным данным, масса Tcc+ составляет 3874.73 МэВ, то есть меньше суммы масс D0 и D*+ мезонов на 359 кэВ (с погрешностью приблизительно 40 кэВ). Квантовые числа — это целые или дробные числа, характеризующие элементарные частицы в квантовой системе. Основные квантовые числа — полный угловой момент, пространственная четность и изотопический спин. Квантовое число полного углового момента никогда не бывает отрицательным и может принимать значения (0, 1/2, 1, 3/2 и т.д.).
«Адроны имеют большое разнообразие возможных состояний, простейший вариант — это мезон, который состоит из кварка и антикварка, — пояснил Александр Бондарь. — Если один кварк тяжелый, а другой легкий, система напоминает атом водорода, который состоит из протона и электрона. Возможные уровни (или энергетические состояния) для электрона в такой системе зависят от квантовых чисел возбуждения. В основном состоянии это псевдоскаляр, то есть суммарный угловой момент у атома равен нулю, а пространственная четность отрицательная. По аналогии с атомом водорода в такой системе могут возникать возбужденные состояния: электрон переходит на другой энергетический уровень, где получает определенную энергию или, что эквивалентно, массу. И тогда у адрона могут быть различные квантовые числа, хотя кварковый состав один и тот же. Например, полный угловой момент J может быть 0, 1, 2, 3 и так далее, и может быть пространственная четность -1 или +1».
Аналогично квантовые числа определяются и для тетракварка Tcc+ и более сложных кварковых состояний. В данном случае у частицы полный угловой момент единица, а пространственная четность положительная. Это не является строго доказанным фактом, а следует из того, что масса этой частицы очень близка к сумме масс D0 и D*+ мезонов. У D0-мезона полный момент равен нулю и четность отрицательная, а у D*+-мезона полный момент единица и четность тоже отрицательная. Если две такие частицы собрать в систему с минимально возможной энергией, тогда квантовые числа такой частицы должны быть 1+. При детальном рассмотрении пика Tcc+ оказалось, что масса частицы ниже порога распада на два таких D-мезона (где D0 — это основное состояние D-мезона, а D*+ — заряженный возбужденный D-мезон).
«Это важно, потому что может указывать на молекулярную структуру тетракварка (по аналогии с обычной молекулой, две тяжелые частицы связаны, но находятся друг относительно друга на большом расстоянии), — прокомментировал участник коллаборации LHCb, старший научный сотрудник ИТЭФ кандидат физико-математических наук Иван Беляев. — Наша частица распадается на систему D0D0 π+, а частица, устроенная таким образом, должна распадаться и в другие конечные состояния — D+D0π0 и D+D0γ. Мы действительно видим надежный сигнал и в этом конечном состоянии — просто фантастика! Используя метод Шерлока Холмса, мы получили сильный аргумент в пользу того, что изотопический спин Тсс+ равен нулю. На это указывают наблюдения сигналов в конечных состояниях D+D0π0 и D+D0γ и их величина по сравнению с сигналом в конечном состоянии D0D0π+. Если бы изотопический спин был равен единице, то у нашей частицы обязательно были бы еще две “сестры”: одна с электрическим зарядом 0, другая с зарядом +2. В каком-то смысле изотопический спин как раз и характеризует, есть ли у частицы “сестры” и сколько их. Такие частицы очень легко обнаружить. На наличие “старшей сестры” с зарядом +2 указывали бы сигналы в конечных состояниях D+D*+ и D+D+π0. Мы провели поиск таких сигналов — и не обнаружили их. “Младшую сестру" с электрическим зарядом 0 легко было бы обнаружить по сигналам в конечных состояниях D0D0π0 и D0D0γ (эти сигналы должны были бы быть примерно в три раза больше, чем наблюдаемый нами сигнал Tcc+ в конечном состоянии D0D0π+). И опять-таки, мы не видим их! То есть совершенно определенно, что Tcc+ — “единственный ребенок в семье”, или, на научном языке, изоспин Tcc+ не может быть равен единице, и значит, он равен нулю».
Еще один параметр, который характеризует частицу, — ширина, или величина, обратная времени жизни в энергетических величинах. (Время жизни обратно пропорционально ширине частицы.) Для короткоживущих образований удобнее измерять именно ширину, а для долгоживущих — напрямую время (частица родилась, пролетела какое-то расстояние за какое-то время и распалась). Уточненная ширина Tcc+ — порядка 50 кэВ. Это состояние узкое даже по масштабам обычных наблюдаемых очарованных состояний. Для сравнения: ширина J/ψ-мезона, частицы, состоящей из с-кварка и анти-c-кварка, — масштаба 100 кэВ. А у Tcc+, состоящей из двух тяжелых с-кварков и двух легких антикварков (анти u-bar d-bar), номинальная ширина примерно вдвое меньше. «Для частиц, масса которых близка к сумме масс продуктов распада, как в нашем случае, масса и время жизни определяются очень деликатно. Работая в тесном контакте с теоретиками, мы разработали модель для описания формы пика Тсс+ в массе системы D0D0π+, которая позволяет точнее определить время жизни Tcc+», — отметил Иван Беляев.
Для полноты «паспортных данных» частицы необходимо определить вероятности распада тетракварка во все возможные конечные состояния. Наблюдаемый распад Tcc+ имеет трехчастичное конечное состояние: D0D0π+, где эта частица полностью реконструируется. Но косвенные признаки указывают на то, что в общей сложности есть три наиболее вероятных конечных состояния — не только D0D0π+, но и D0D+π0 и D0D+γ. По словам участников коллаборации, в настоящее время проблема изучения конечных состояний связана с тем, что LHCb рекордно хорошо регистрирует и измеряет параметры заряженных частиц и гораздо хуже — нейтральных. «В случае D0D0π+ все частицы в конечном состоянии заряженные. D0 мы регистрируем в канале распада на K-π+, которые в сумме дают нейтральный D0. Таким образом, мы видим в конечном состоянии пять заряженных частиц и по ним можем определить так называемую инвариантную массу — все энергетические параметры этого состояния. А если у нас есть нейтральная частица, например, π0, в конечном состоянии она распадается на два гамма-кванта, поэтому мы должны измерять направление вылета и энергии гамма-квантов. Хотя гамма-кванты регистрируются, но энергетическое разрешение много хуже, чем для заряженных частиц, поэтому выделить сигнал на уровне фона в этом случае значительно труднее. Мы видим косвенные признаки распада тетракварка в состояния с гамма-квантами, а полностью его реконструировать пока не можем. Для этого требуется больше времени и больше статистики», — сказал Александр Бондарь.
Ученые предполагают, что полученный результат будет стимулировать коллаборацию LHCb, которая тратит заметную часть усилий на изучение прелестных мезонов и прелестных барионов, прицельно изучать и новый подвид частиц. Ближайший шаг — надежное установление квантовых чисел Tcc+. «Финальное определение квантовых чисел в жизни любой частицы сравнимо с получением паспорта у человека. Она теперь не просто кандидат в частицы, а настоящая частица с известными квантовыми числами. Только после этого ей присваивается официальное название. Мы знаем, что некоторые люди в процессе жизни меняют имя или фамилию. В отличие от людей, имя частице дается в соответствии с установленной номенклатурой, в зависимости от квантовых чисел и кваркового состава. Обнаруженная частица не укладывается в уже хорошо установленные правила. Для нее, возможно, придется придумывать что-то новое, поэтому предварительное имя может поменяться», — прокомментировал Иван Беляев.
Участники коллаборации приняли решение посвятить научную публикацию об открытии Tcc+ памяти выдающегося физика, соавтора и друга Семена Исааковича Эйдельмана. «Это дань уважения замечательному человеку, который много сил потратил на то, чтобы привлечь молодых ученых в эту область исследований, и активно способствовал совместной работе экспериментаторов и физиков-теоретиков в такой довольно разнообразной области науки, как адронная спектроскопия», — сказал Александр Бондарь.
LHCb (Large Hadron Collider beauty experiment) — один из детекторов Большого адронного коллайдера, предназначенный для изучения B-мезонов, то есть частиц, содержащих b-кварк («прелестный» кварк). Всего на LHC с начала работы коллайдера открыты 62 новые элементарные частицы, из них 55 были обнаружены коллаборацией LHCb, а 6 из них — группой ИТЭФ. С 2010 г. коллаборация выпустила почти 600 научных статей при участии сотрудников ИЯФ СО РАН и ИТЭФ.
В эксперименте LHCb участвуют пять человек из ИЯФ СО РАН и НГУ. Например, группа Института участвовала в открытии двух новых возбужденных состояний прелестного бариона, а также — нового состояния c-кварка и анти-c-кварка — частицы ψ3(1D) и других. В данный момент при участии специалистов ведется несколько анализов по дальнейшему изучению χc1(3872).
ИТЭФ в эксперименте LHCb представляет группа из семи человек — меньше 1% состава коллаборации, при этом количество публикаций, подготовленных сотрудниками ИТЭФ, составляет 10% от всех статей коллаборации. Одна из задач, решением которой занимались специалисты ИТЭФ, — создание программ обработки данных, которые повысили эффективность работы физиков. Реализованный инновационный подход позволяет получать первые результаты буквально одновременно с набором данных.
Информация предоставлена пресс-службой ИЯФ СО РАН
Источник фото: ru.123rf.com
