С вице-президентом РАН, председателем Сибирского отделения РАН академиком Александром Леонидовичем Асеевым мы встретились в московском аэропорту Шереметьево. Сюда он прилетел из Минска, где его днем раньше приняли в иностранные члены Национальной академии наук Беларуси. До рейса на Новосибирск было полтора часа ожидания, которые мы провели с пользой для журнала
- Александр Леонидович, как проходили выборы в члены НАНБ?
- Если говорить про действительных членов, не иностранных, то выборы прошли совсем не просто. Было 24 вакансии, но выбрали только 16 человек. Это свидетельствует об острой конкуренции и достаточно жесткой борьбе за право быть избранным. В основном пострадали представители медицинских и аграрных наук, которые в НАНБ тоже, как и у нас в РАН теперь, в единой академии с физиками, химиками и т.д. Это говорит об отторжении структур, присоединенных в директивном порядке.
- Выбирали как в России, черными и белыми шарами?
- Членов НАНБ - тайным голосованием, а иностранных — открытым, и всех троих выбрали единогласно. Я бы сказал, с хорошим эмоциональным подъемом. Ко мне потом подходили многие участники, искренне поздравляли, правда, замечали: «Какой ты, Александр Леонидович, иностранный член? Ты наш». Но были и свои сложности. Когда мне в сентябре пришло письмо от председателя президиума Белорусской академии наук академика Владимира Гусакова, я сначала серьезно его не воспринял. Позвонил Владимиру Григорьевичу, попросил, чтобы выбрали заочно. Он говорит: «Так не годится: 20 претендентов, и ты должен приехать из уважения к нашему решению». Пришлось ломать все планы и прямо с заседания президиума Иркутского научного центра 11 ноября лететь через всю страну из Иркутска в Минск.
В последний раз иностранные члены в Национальную академию наук Беларуси выбирались 14 лет назад. И в этом году, после такого длительного перерыва, выбрали троих. Вместе со мной был избран президент Австрийской академии наук, директор Института квантовой оптики профессор Антон Цайлингер. Третьим избрали президента Вьетнамской академии наук и технологий профессора Тьяу Ван Миня.
- Беларусь сотрудничает с академией Вьетнама?
- О таких академиях неспециалисты мало знают, а зря. С распадом Советского Союза наша наука «разъехалась» по своим квартирам. Что мы знаем об академиях наук Армении или Молдовы? А они активно интегрируются, правда, без старшего брата в лице Российской академии наук. Их сейчас собирают дружественные нам академии наук Украины, Беларуси и других стран СНГ. Патриарх украинской науки, президент Национальной академии наук Украины с 1962 г., академик Борис Евгеньевич Патон выступил в этом процессе интеграции инициатором. Он организовал Международную ассоциацию академий наук, объединяющую в основном академии наук стран СНГ.
От мала до велика
- Вы в Беларуси часто бываете?
- В этом году — второй раз. Был в январе на праздновании 85-летнего юбилея. И там «обнаружил», что есть Национальная академия наук Республики Армения, познакомился с ее президентом Радиком Мартиросовичем Мартиросяном. Приехали туда и представители науки Молдовы, Чехии, Польши и других стран.
РАН, которая почти прекратила такое сотрудничество и во многом утратила свою организующую роль, теперь замещают белорусы. У них идет взаимодействие и с вьетнамскими, и с китайскими учеными. НАНБ ведет очень активную международную политику, и это при том, что у них академия гораздо менее масштабная, чем РАН. В Беларуси академия тоже реформируется, но там реформы «добрые», направленные на повышение эффективности работы, на создание стимулов. Так что присутствие президента академии наук Вьетнама в списке вновь избранных иностранных членов не случайно.
- Такие маленькие академии фундаментальной наукой не занимаются, у них только практическая?
- Почему? Фундаментальная наука тоже присутствует, но в других объемах. Страна небольшая, и она не может себе позволить развивать фундаментальные исследования по всему фронту. Там выбирают те научные школы и коллективы, которые нацелены на результаты мирового класса и уже их поддерживают. Остальные должны переориентироваться преимущественно на прикладные работы.
- И в какой отрасли позиции наиболее сильные?
- У Беларуси замечательные результаты в работах по квантовым свойствам, квантовым явлениям, квантовым вычислениям. Маленькая Беларусь делает ставку на продвижение в этой области высокой науки. Это очень важно, поэтому и президент австрийской академии был выбран. Они успешно взаимодействуют в области квантовой физики.
Более того, вчера на встрече с премьер-министром при всей загруженности делами председатель Правительства Республики Беларусь профессор Михаил Владимирович Мясникович перед доктором Цайлингером заявил, что планирует увеличить участие Беларуси в этих сложных работах на переднем крае науки. Вот как ставится задача. А ведь здесь могут быть неожиданные результаты прорывного характера. То же касается биотехнологий. У нас в стране они развиваются, но слабо, масштаб не отвечает тому, что делается в мире.
- Вы про генные технологии?
- И про генные технологии, и про молекулярную биологию, биотехнологии, обеспечивающие повышение урожайности, защиту от болезней. В Беларуси работы в этой области идут очень активно. Конечно, они уступают американским Национальным институтам здоровья, но твердо настроены получать здесь хорошую отдачу.
Если говорить о микроэлектронике, то прошедшее в последние годы переоснащение белорусского объединения «Интеграл» дало возможность реально поставлять интегральные схемы российским потребителям. Его можно сравнить с нашим флагманом, зеленоградским «Микроном». «Интеграл» по проектной норме уступает нашему «Микрону», в котором освоена проектная норма 0,09 мк, речь идет о 0,065 мкм. Они отстают от ведущих компаний мира, от IBM, Intel, AMD, но производят востребованную продукцию. О значении производства электронной компонентной базы для современной промышленности хорошо известно, и работа Республики Беларусь в этой области очень важна, в том числе и для целей Союзного государства.
Государственное дело
- Если не принимать в расчет размер и масштабность, в чем основные отличия НАНБ от РАН?
- Во взаимоотношениях с государством. Как я уже упомянул, состоялась серьезная встреча с премьер-министром Республики Беларусь - председателем Совета министров, профессором М.В. Мясниковичем. Он пересел в кресло премьер-министра из кресла председателя президиума Национальной академии наук Беларуси (аналог нашей должности президента академии). Можно ли представить, чтобы президент РАН в России стал премьер-министром? А в Беларуси академия наук полностью встроена в правительственную вертикаль и, соответственно, пользуется государственной поддержкой. Правительство озабочено тем, чтобы наука развивалась достойно. За последние годы академия наук Беларуси сильно изменилась. Она непосредственно включает, кроме чисто академических институтов, громадное число предприятий: КБ, холдингов, структур, заводов, фабрик, которые должны выпускать реальную продукцию. Ситуация, которая у нас кажется фантастической, - а у них это реальность.
- Это хорошо или плохо?
- В целом включенность академической системы в государственную систему администрирования или правительственной вертикали — это, на мой взгляд, абсолютно верно. У нас сейчас пытаются выдавливать академию наук из области реальной научной деятельности, а в Беларуси она не только вовлечена в этот процесс, но ей поручаются ответственные государственные задачи.
Белорусская академия наук выполняет такие задания, как составление энергетического баланса страны, контроль импортных закупок. Вот у нас, например, как? Поставили задачу повышения уровня медицины - сразу стали скупать по всему миру очень дорогие приборы для МРТ, КТ и т.д., причем по сильно завышенным ценам, и поставлять в те организации, где нет специалистов, умеющих с ними работать. А там академия наук предложила систему, которая упорядочивает процесс. В первую очередь рассматриваются возможности по закупкам внутри страны или по поддержке предприятий, которые могут заменить импорт. Проблема импортозамещения у них стоит давно и решается достаточно успешно. И поручено это академии наук – наиболее компетентной и прозрачной системе. Там она реально выполняет дела государственной важности, а у нас РАН сегодня ограничивают экспертной деятельностью, передав все институты в ФАНО. В результате к работе привлекаются малокомпетентные люди, и получается по Черномырдину: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
- Российскую академию тоже уже полтора года как встроили в государственную вертикаль. Я имею в виду создание Федерального агентства научных организаций, к которому перешла академическая собственность.
- У нас академия реформируется по-другому, я пока вижу от наших реформ только разрушительный эффект. У нас много прекрасных институтов, научных коллективов, но их как будто не видят. Много хорошего планируется безжалостно отсечь, уничтожить, ликвидировать под лозунгом структуризации системы научных учреждений. В Беларуси проявили государственную мудрость, там реформы также проходили под жестким правительственным контролем, но они были полностью осмысленными: во-первых, чтобы не погасли, а получили развитие очаги фундаментальной науки, во-вторых, чтобы институты и организации академии обеспечили на выходе получение реального, востребованного продукта. В стране смогли соблюсти необходимый баланс между классической фундаментальной наукой и прикладными исследованиями. Академическая наука Беларуси живет и развивается, хотя она и встроена в систему государственного администрирования. Нет разговоров о том, что все старое надо уничтожить как наследие прошлого или что структура не встраивается в вертикаль власти. Не встраивается, так встраивайте! Нет более государственных людей, чем научные сотрудники, и мы как работали над решением важных для страны проблем, так и работаем. Я даже не прошу помогать - хотя это естественная ситуация, когда государство помогает науке. Не мешайте бюрократической круговертью и излишним администрированием.
Сегодня в Беларусь едут руководители весьма авторитетных научных организаций. Антон Цайлингер прилетел из Оксфорда. Он понимает, что в Беларуси есть серьезные результаты в области квантовой физики, есть квалифицированные кадры и сотрудничество с ней может принести большую пользу. Конечно, материальное оснащение белорусских институтов пока уступает тому, что есть у нас или в мире. Но они это хорошо восполняют работой в международных коллаборациях. Поэтому белорусы и заинтересованы в сотрудничестве с Сибирским отделением РАН.
- Именно с Сибирским?
- Не только, но в основном. В РАН есть хорошие примеры практического применения результатов фундаментальных исследований, но именно в Сибирском отделении это часть нашей философии по обеспечению признанной всеми эффективной научной работы. У нас принято еще со времен основания СО РАН, что обязательно должны быть практические результаты от исследований.
Казалось бы, каких прикладных результатов можно ожидать от НИИ, занимающегося физикой элементарных частиц? Однако Институт ядерной физики им. Г.И. Будкера СО РАН твердо занимает свою нишу на мировом рынке оборудования для мощных ускорителей. Только за последнее десятилетие ИЯФ поставил за рубеж более 100 установок, среди покупателей - Китай, Южная Корея, Япония, США, Германия, Чехия, Индия, Польша, Италия. ИЯФ производит важнейшие узлы и агрегаты для таких проектов, как Большой адронный коллайдер, лазер на свободных электронах, ITER и т.д. Институт катализа производит продукты малотоннажной химии, катализаторы. Омский институт проблем переработки углеводородов снабжает катализаторами семь крупных нефтеперерабатывающих комбинатов. У них налажен синтез углеродных материалов, которые используются в самых разных областях. Например, производятся автомобильные шины в арктическом исполнении - с углеродными добавками.
Наши институты встроены в программы развития предприятий оборонно-промышленного комплекса. Если с ними что-то случится, встанет целое направление, связанное с инфракрасной техникой и с CВЧ-техникой.
- Зачем белорусской НАН нужно Сибирское отделение РАН, вы рассказали. А в чем ваш интерес?
- Хорошая основа для наших отношений – экономическая взаимодополняемость. Сегодня Беларусь - это страна, которая делает ставку на высокие технологии, как Япония или Южная Корея. А Сибирь всегда была и будет источником минерально-сырьевых ресурсов, хотя и высокие технологии в Сибири тоже развиваются. Поэтому они у нас получают доступ к ресурсам или к методам работы с ними, а мы получаем к ним доступ. Кроме того, мы вовсе не относимся к НАНБ как к «младшему брату». Уровень ее компетенции традиционно всегда был очень высок, как высок и уровень научной квалификации и человеческого потенциала.
Белорусский след
- Много у вас, в сибирских институтах, работает белорусских специалистов?
- Не просто работает, вся наша история с ними связана. У истоков Сибирского отделения стояли два великих белоруса. Первый - академик Андрей Алексеевич Трофимук, родом из Брестской области. В 1944 г. он получил звание Героя Социалистического Труда за открытие башкирской нефти. Он в числе первых немногих академиков переехал из Москвы в Новосибирский Академгородок, который еще только начал строиться.
- Я его помню. Это он в конце 1990-х гг. отказался принять орден «За заслуги перед Отечеством» в знак несогласия с политикой государства.
- Совершенно верно, человек с удивительно сильной гражданской позицией. И второй - академик Валентин Афанасьевич Коптюг, 17 лет был председателем Сибирского отделения. Сегодня его именем названа научная премия, параллельно вручаемая нами, Сибирским отделением, и НАН Беларуси за выдающиеся результаты совместной научной работы.
Но у нас в Сибири всегда работали и работают белорусы, русские, украинцы, татары, евреи, и т.д. И никогда здесь никого не делили по национальности и происхождению. У нас людей ценят за человеческие качества: культуру, ум, талант, трудолюбие. В этом плане белорусы прекрасно встраиваются в то, что происходит в Сибири. Для нас они всегда были равноправными партнерами. По результатам наших интеграционных проектов уже появились несколько монографий, одна из которых, «История белорусов в Сибири», была отмечена премией имени академика В.А. Коптюга, о которой я говорил.
Год за годом
- Как для Сибирского отделения прошел этот сложный для российской науки год? Что сделано интересного?
- У нас работа идет хорошо, захватывающе, и мне даже сложно выделить что-то наиболее интересное.
На этой неделе я участвовал в заседании президиума Иркутского научного центра. Там полным ходом движется создание национального гелиогеофизического комплекса, который коренным образом изменит ситуацию с исследованиями Солнца, околоземного пространства и космической погоды. Работа эта поддерживается корпорацией «Ростехнология». Есть решения правительства; ФАНО, как мне с гордостью сообщил его руководитель Михаил Михайлович Котюков, подписало все необходимые бумаги о финансировании. Более того, есть прямое одобрение проекта президентом и правительством страны. Понятно, что результаты будут позже, когда все заработает. Но важно уже то, что взят курс на новое качество работ в области исследования солнечной активности, ионосферы, контроля околоземного пространства, наблюдений за космической погодой.
На масштабную программу проведения второй Якутской комплексной экспедиции вышел Якутский научный центр. Первая прошла 90 лет назад, в 20-х гг. прошлого столетия. Она работала больше пяти лет. В результате мы получили богатейшие алмазные месторождения, Северный морской путь, открыли и освоили залежи угля в Южной Якутии, источники питьевой воды для крупных городов типа Якутска и т.д. Сегодня добыча нефти и газа постепенно перемещается на восток, и углеводородные месторождения Якутии начинают играть все более важную роль в наполнении газопровода «Сила Сибири», а нефтепровод ВСТО (нефтепровод Восточная Сибирь – Тихий океан) прямо проходит по Якутии, те.е. ее территория исключительно привлекательна для инвестиций. Особого внимания заслуживают так называемые попигайские алмазы. Это не те алмазы, которые образуются в кимберлитовых трубках и которые используются в ювелирной индустрии. У попигайских алмазов импактное происхождение. Они образовались 36 млн лет в результате столкновения Земли с многокилометровым астероидом. Для ювелиров они ценности не представляют, зато на их основе производят сверхпрочные материалы. Их абразивные свойства превосходят свойства искусственных алмазов.
Кроме того, Якутия – кладезь редкоземельных металлов. Сейчас их рынок ограничен и полностью контролируется Китаем. А редкоземельные металлы - это основа для получения высокопрочных конструкционных материалов, повышения качества магнетиков и т.д.
- Одно из главных событий года, санкции против России, сильно отразились на науке?
- Я бы не сказал, что сильно. Где-то есть задержки с визами, поскольку визы, например, в США выдает Госдепартамент, а его лирика насчет научного взаимодействия не сильно интересует. Там рубят сплеча. Был скандал с академиком В.А. Тишковым, которого не пустили в Эстонию. Но нельзя сказать, что это массовое явление. Наука интернациональна, и, более того, наши иностранные партнеры внимания на эти санкции не обращают.
Академик Алексей Ремович Хохлов проводил в июле этого года в МГУ большую международную конференцию. Там было десять пленарных докладов, из них шесть делали американцы. Все они приехали и сделали доклады. Они на санкции не обращают внимания – важен научный результат и эффективное взаимодействие ученых.
- Сейчас идут интеграционные процессы, все объединяются. В этом году исполнилось 15 лет с момента объединения России и Беларуси в рамках Союзного государства. У нас есть союзный парламент, союзный Совмин. Как считаете, не стоит ли нам сделать Союзную академию наук - вместе с белорусами?
- Вообще, хорошая мысль. Только если мы выживем после наших реформ. Так что об этом можно будет говорить лишь в том случае, если от РАН после реформирования останется дееспособная и эффективно работающая организация. Давайте тогда к этому вопросу и вернемся.
- Чего нам ждать от науки в 2015 г. - от российской, белорусской и мировой?
- Сейчас в мировой экономике идут деструктивные процессы. Хотя экономисты регулярно получают Нобелевские премии, но что происходит, толком никто сказать не может. Тем более что в экономические процессы все больше вмешивается политика. Я думаю, очень важно именно сейчас прийти к новому пониманию мировых экономических процессов, в которых завязаны и Россия, и Беларусь. Здесь надо ждать серьезного прогресса.
Ускоренно будет развиваться биология, наука о здоровье. Нас сегодня пугает лихорадка Эбола, завтра может появиться еще что-то, не менее серьезное. Здесь работа должна выйти на новое качество. Не обязательно в течение следующего года, может быть и пятилетний срок, и десятилетний, главное - идти по правильному пути. Постепенно наука продвигается в решении этих проблем.
В ближайшем будущем мы должны узнать много интересного и многое сделать по Арктике: чисто практические вещи, связанные с полезными ископаемыми, экологией, транспортными путями. На севере Ямала сейчас реализуется грандиозная программа, прокладываются новые транспортные морские проводки, железная дорога, которую начинали строить еще в послевоенное время.
- Неужели легендарную недостроенную трансполярную магистраль 501-503 Салехард - Игарка восстанавливают?
- Да. Только не восстанавливают, там восстанавливать нечего, а строят заново.Арктика для нас вообще представляет собой один из главных объектов приложения сил. Россия фасадом обращена на север. И кроме нас никто не способен работать в холодах, в условиях вечной мерзлоты и полярной ночи. Сейчас в Новосибирске снега уже по колено, для нас это нормально, а когда мы общались с президентом академии наук Вьетнама и его вьетнамскими коллегами, они были достаточно сильно озабочены сибирскими морозами и прохладной погодой в Минске – ведь во Вьетнаме, можно сказать, вечное лето.
- До Нового года остались считанные недели. Что вы пожелаете нашим читателям?
- Я думаю, главное – не терять оптимизма, верить в свои силы и в науку, без которой решить мучающие нас проблемы развития просто невозможно. Здесь обратная зависимость: не будет науки – будут проблемы, будет наука – не будет проблем. Или, по крайней мере, они будут легко решаться. И, безусловно, всем здоровья, удачи, семейного благополучия. А нашим крупным ученым - побольше молодежи: последователей, талантливых учеников, которые подхватят и разовьют все то хорошее, что создали их предшественники.
Беседовал Валерий Чумаков
