"Обеспечение безопасности населения – наша главная задача"

Существуют явления планетарного масштаба, которые человек не может контролировать. Но он может их регистрировать, предупреждать и обезопасить себя от их разрушительного влияния. Этим и занимаются сотрудники Сахалинского филиала Единой геофизической службы РАН: регистрируют землетрясения, предупреждают об угрозе цунами и передают данные в МЧС. Именно они первыми узнают о разрушительных явлениях и пытаются спасти жителей сейсмоопасных районов. О работе ЕГС РАН рассказывает директор службы Юрий Николаевич Левин.

- Чем сегодня занимается Единая геофизическая служба РАН?

- Во-первых, специалисты ЕГС регистрируют землетрясения по всему миру и передают сообщения о них в соответствующие органы власти. Зона нашей ответственности – это три миллиона квадратных километров. В нее входит Сахалинская область (о. Сахалин и Курильские острова), Приморский и Хабаровский края, Амурская область и Еврейская автономная область.

Вторую серьезную задачу мы выполняем на государственном уровне – предупреждаем об угрозе цунами. Наши сотрудники осуществляют мониторинг подводных землетрясений, которые могут вызвать цунами в Беринговом, Охотском, Японском морях и в Тихом океане. Зона нашей ответственности – это круг с радиусом в три тысячи километров от сейсмической станции «Южно-Сахалинск». Если где-то на этой морской территории произойдет сильное землетрясение, то мы определяем возможность возникновения цунами и сообщаем об этом в главное управление МЧС России по Сахалинской области.

Также в наши задачи входит мониторинг ядерных взрывов в рамках Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Если где-то проводятся испытания ядерного оружия, то мы фиксируем это и сообщаем в определенные структуры. Конечно, в Министерстве обороны России есть Служба специального контроля, но у нас всё-таки более разветвленная система мониторинга. Поэтому недавние взрывы в Северной Корее первыми регистрировали мы, поскольку недалеко от полигонов работают российские сейсмические станции.

- А как вы определяете, что произошел взрыв, а не землетрясение?

- По виду записи сейсмических волн. Это зависит от опыта наших интерпретаторов, которые могут с высокой точностью определять природу сейсмического события. Мы подолгу работаем и обучаем молодых ребят, которые к нам приходят. Проработав 40 лет, я могу сказать, что хорошим интерпретатором можно стать за 4 года. Сейчас, даже чуть быстрее, потому что на помощь пришла цифровая техника. Раньше специалисты вели запись сейсмических волн на фотобумаге, проявляли ее в темной комнате, закрепляли, сушили и обмеряли записи линейкой. Поэтому обработка материалов наблюдения велась с некоторой задержкой.

Сегодня информация поступает на мониторы в режиме реального времени от станций со всего мира. Поэтому задержек в определении параметров землетрясений быть не должно. Существует специальный норматив для выявления цунамигенного землетрясения, по которому мы должны подать тревогу о цунами не позже, чем через семь минут после начала записи сейсмической волны на мониторе.

До 2007 года мы работали с системой предупреждения, разработанной в 50-х гг. прошлого века. А благодаря Федеральной целевой программе снижения рисков к 2010-му году мы полностью обновили систему предупреждения о цунами и перевели ее в цифровой формат. И уже в 2011 году она была испытана. В марте на японском острове Хонсю произошло сильнейшее землетрясение магнитудой 9,1. И наша система сработала отлично. Японские коллеги, с которыми мы плотно сотрудничаем, признались, что наша система работает не хуже, чем японская.

- Как вы определяете, какое землетрясение приведет к цунами, а какое нет?

- Для этого существует так называемый магнитудно-географический критерий цунамигенности: магнитуда землетрясения должна превышать некоторое пороговое значение, а эпицентр - находиться в акватории. Особенно важна зона субдукции – протяжённая зона, вдоль которой происходит погружение одних блоков земной коры под другие. Чаще всего океаническая кора пододвигается под островную дугу или активную континентальную окраину и погружается в мантию. Именно здесь, как правило, и происходят цунамигенные землетрясения. Их очаг должен располагаться на определенной глубине – от 30 до 120 км. Как показала практика, сильнейшие землетрясения на глубине 500-600 км хоть и ощутимы, но цунами не вызывают.

Например, в 2013 году возле западного побережья Камчатки в Охотском море произошло землетрясение магнитудой 8,5.  Его ощутили даже в США и в Великобритании, а также в Москве. Тем не менее, цунами оно не вызвало.

- В чем была причина, в движении плит?

- Да, верно. Из-за движения плит в земной коре постоянно происходят разрывы на глубинах до 700 км. Конечно, изучение земных процессов дается нам сложнее, чем изучение космоса. И сама сейсмология – наука относительно молодая. К тому же, в истории России было множество сложных периодов – революции, войны, перестройки. В 90-х гг. наша служба фактически была разрушена: почти половина сейсмостанций была закрыта, сотрудники уволены, а остальные станции пришли в негодность. Мы предупреждали, что это приведет к страшным последствиям. И в 1994 году произошло катастрофическое землетрясение с магнитудой 8,1 на острове Шикотан (Южные Курилы).  Оно вызвало цунами с высотой волны около 17 метров и привело к человеческим жертвам. Социальные последствия этого землетрясения до сих пор не устранены.

А в мае 1995 года землетрясение магнитудой больше 7 уничтожило поселок Нефтегорск на севере Сахалина. По официальным данным погибло более двух тысяч человек. На тот момент почти все станции были закрыты, и мы более 12 часов не знали, что Нефтегорск разрушен.

- По какой инструкции вы действуете, когда понимаете, что возможно цунами?

- Оператор видит на мониторах сильное землетрясение. Раздается звуковой сигнал, и оператор анализирует параметры землетрясения, о которых я уже упоминал. То есть, землетрясение должно произойти в цунамигенной зоне, она отмечена на мониторах красной линией. Далее сотрудник определяет глубину и координаты землетрясения, а также энергетический параметр – магнитуду. Если магнитуда превышает определенную планку, то мы объявляем тревогу. В первую очередь мы передаем информацию в МЧС и в Центр предупреждения о цунами Сахалинского управления гидрометеослужбы. Сотрудники Гидромета рассчитывают время пробега волны до определенных населенных пунктов  и ее высоту.

И если, скажем, высота волны 15 сантиметров, то мы все равно ждем около двух часов, и только потом  даем отбой тревоги. Бывали случаи, когда первая волна была небольшой, а вторая и третья разрушали прибрежные зоны.

- Что необходимо сделать для того, чтобы расчеты стали более точными?

- Все банально и тривиально – нужны деньги. Мы знаем, какая нам нужна аппаратура. И даже если мы создали сегмент сейсмической подсистемы цунами в 2010-м году по Федеральной целевой программе, за ней нужно следить. Эту систему нужно поддерживать. Техника имеет свойство ломаться. Она нуждается в ремонте, замене.

Тем не менее, мы ежегодно сталкиваемся с тем, что финансирование сокращается. Достаточно вспомнить, что когда я пришел на должность директора ЕГС 15 лет назад, у нас было 14 станций и 238  сотрудников. Сегодня у нас 45 станций и 106 сотрудников.

Я сам не могу купить оборудование, это очень проблематично. Поэтому я считаю, что здесь нам должна помочь Российская академия наук, ведь мы всегда были частью Академии, и сегодня помимо мониторинга мы занимаемся и научной деятельностью. Сотрудники публикуют научные статьи и отчеты по государственным заданиям, участвуют в международных проектах и сотрудничают с зарубежными и отечественными университетами.

Но как директор, я убежден, что обеспечение безопасности населения – это главная задача. Все-таки давайте считать, что человеческая жизнь чего-то стоит. Мы обязаны защищать людей.