История страны через историю регионов: Самарское Поволжье

Исследования ученых-историков Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королёва (г. Самара) лежат в области изучения истории Поволжского региона с древнейших времен, в частности, Самарской губернии, в контексте формирования и освоения новых территорий Российской империи как неотъемлемой составляющей геополитического и этнокультурного развития государства.

Изучение региональной истории в исследовательском поле общероссийской истории выступает как способ рассмотрения проблем и достижений в системе цивилизационного становления страны.  В этой связи региональные центры России – индикаторы эпохального процесса, экономического развития и формирования многонационального населения. Они отражают вехи государственной политики, административного управления, хозяйственную и культурную практику.

История Самарского региона показательна как история пограничного края и мирной колонизации. Исторические источники помогают воссоздать масштаб происходившего и с новых позиций осмыслить региональное прошлое.

13 января 2021 года в городе Самаре отметили День губернии – 170-летие.  Такой легендарный региональный праздник берет начало в 1851 году, а первые серьезные шаги, приведшие к образованию губернии, сделаны в 30-е годы XVIII столетия. Со временем именно эти территории нового освоения на восточном берегу Волги оформились в географическом и политико-административном отношении в Самарскую губернию.

Учёные-историки Самарского национального исследовательского университета имени академика С. П. Королёва (г. Самара) исследуют разные стороны развития и специфические характеристики "внутренней окраины" Российского государства – Самарского Заволжья. Внимание специалистов уделяется как изучению значимых событий и процессов формирования оседлого населения этого региона, так и роли видных фигур российской истории, например, руководителей Оренбургской экспедиции (комиссии).

Как  гравюра “Город Самара на Волге”, сделанная по рисунку Джона Кэстля, стала новым историческим источником по истории Оренбургской экспедиции и показателем эпохи, а также какова предыстория Самарской губернии, в чем специфика становления Самарского Заволжья как полиэтнического региона и почему изучение региональной истории неотъемлемо для формирования  исторических представлений о своей стране –  раскрывает Юрий Николаевич Смирнов – доктор исторических наук, профессор Самарского национального исследовательского университета имени академика С. П. Королёва (г. Самара).

Профессор Смирнов специализируется на изучении Самарского Заволжья, той территории, которая впоследствии составила обширную Самарскую губернию Российской империи. По современному административному делению сюда относится основная часть Самарской области, восток Саратовской и запад Оренбургской областей, отдельные районы Ульяновской и Волгоградской областей, Республики Татарстан.

В рамках докторской диссертации «Народ и власть в освоении Российского Заволжья, 18 – середина 19 века", защищенной в 1999 году в МГУ, российский историк обнаружил документальные свидетельства, которые спустя время вызывают сегодня живой научный интерес коллег и удивление любителей региональной истории.

Как отмечает сам исследователь, «в ходе работы над этой диссертацией были сделаны интересные находки, в частности, иллюстративного графического материала. По изучаемому мною периоду фото- и видеоматериалы, конечно, невозможны, поэтому была надежда на то, чтобы нашелся художник, изображение, выполненное которым, сохранилось до наших дней. В ходе этой работы я нашел нужный рисунок. Он впервые был опубликован достаточно давно, сначала в моей монографии «Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России» (1997), а затем в журнале «Самарская область. Этнос и культура» за 1998 год. Изображение стало известно краеведам и научному сообществу. Но особого ажиотажа не было, пока моя новая статья не вышла в более солидном и авторитетном журнале (в рецензируемом научном журнале QUAESTIO ROSSICA (Vol. 8. 2020. № 3) статья профессора Смирнова «Самара восемнадцатого века в дневнике английского сотрудника оренбургской экспедиции»). У меня к этому времени накопился материал и были по-новому осмыслены находки, а у самарской общественности проявился пристальный интерес. И коллеги-историки внимательнее вчитались, и СМИ заинтересовались. Это дало возможность еще раз поговорить об исторических источниках, которые могут дать что-то новое и интересное. Считаю положительным результатом моих работ то, что эти находки продолжают выстреливать в широком информационном пространстве».

«Вообще о «Дневнике» и рисунках Джона Кэстля уже было известно тем, кто занимался историей Казахстана. Потому что в ходе Оренбургской экспедиции русское подданство принял один из жузов (так назывались казахские кочевые объединения), который назывался Младший, но был самым сильным, находившийся на севере Казахстана. Его хан принял российское подданство и участвовал в поддержке Оренбургской экспедиции. У Джона Кэстля есть подробный рассказ о поездке к хану этой казахской орды Абулхаиру. Есть рисунки быта, национальных костюмов, приёма, словесное описание, любопытные картинки. Я подумал, нет ли у него чего-нибудь и о Самаре», – Юрий Смирнов поделился историей о научной гипотезе, послужившей поводом для исследования.

Как оказалось, рукопись Кэстля, изданная в 1784 году на немецком языке, хранилась в герцогской библиотеке в Риге. По словам самарского историка, экземпляр книги, изданной по «Дневнику» Джона Кэстля, нашелся в Санкт-Петербурге в Библиотеке Российской академии наук: «Я начал ее листать, а там изображение Самары. Я понял, что оно никому не известно. Это был не сам рисунок Кэстля, а гравюра, которая была сделана по нему и подготовлена к изданию Кэстля. Думаю, гравёр недалеко отошел от оригинала. Я знаю, как работали гравёры в XVII–XVIII вв.: они старались очень тщательно воспроизвести изображение, и не доверять исполнителю этой иллюстрации нет оснований. Поэтому автором я считаю Джона Кэстля, а гравёр выполнил чисто техническую работу. К сожалению, ни сама рукопись «Дневника», ни подлинник рисунка не найдены».

Личность Джона Кэстля представляет интерес для историков в качестве свидетеля событий ушедшего столетия. О нем известно, что это английский рисовальщик, который был приглашен для участия в Оренбургской экспедиции, осуществленной с 1735 по 1744 гг., её штаб располагался в Самаре. Джон Кэстль много рассказывает и про город Самару, и про встречи с выдающимся российским историком и государственным деятелем, одним из руководителей экспедиции Василием Никитичем Татищевым, и про встречи со своими соотечественниками-англичанами.

«Для чего он написал этот «Дневник» в 1740 году? В это время он уже получил отставку и ухал из Самары, но считал, что ему не доплатили и его заслуги не оценили по достоинству. Смысл самого «Дневника» и его написания – это облеченное в литературную форму обращение к русскому правительству (тогда власть была в руках Анны Леопольдовны при малолетнем Иване VI) для продвижения по инстанциям просьбы о содействии в получении награды. Но Кэстлю не повезло. К власти пришла Елизавета Петровна и дальше о нем ничего не известно», – уточняет Юрий Смирнов.

«Кэстль – обитатель Самары, рядовой житель, свидетель, который рассказал о своей жизни в Самаре. Есть более ранние рисунки с изображением Самары, но это оставили люди, которые не жили здесь, а проплывали мимо.  Например, посол из немецкого княжества Гольштинии Адам Олеарий, голландец Корнелий де Бруин. А это изображение очевидца, человека, у которого было время приглядеться и присмотреться. Этот рисунок является ценным, достоверным и редким по значению документом», – подчеркнул профессор Смирнов.

Надо заметить, что Оренбургская экспедиция, участником которой стал англичанин Джон Кэстль, имела важное значение в геополитической стратегии России.

«Оренбургская экспедиция – это очень интересный проект, который был предложен обер-секретарем Сената Иваном Кириловым. Он не только вел канцелярию и был чиновником, но был ученым, занимался географией, картографией, статистикой. Он работал на хорошей должности обер-секретаря Сената и был увлеченным человеком, занимался картами. Когда занимаешься картами, то начинаешь поневоле фантазировать. Так в бумагах Ивана Кирилова появляются два имени: Ермак и Кортес. Он начал себя ассоциировать со знаменитыми завоевателями. Он подает проект на имя императрицы Анны Иоанновны о том, что есть возможность и сложилась хорошая обстановка на восточных границах, и что Россия может продвинуть свое влияние до восточных стран. В его проекте было продвижение русских границ до Индии, укрепление связи с Китаем, выход на границы с Кореей, контакты с Японией, присоединение Курильских островов, наконец, выход на Американский континент. Такой грандиозный проект был им выдвинут.  Для чиновников в XVIII веке было такое правило: если ты предложил проект, то тогда тебе могут его и поручить. На Тихий океан был послан Витус Беринг, поскольку у Кирилова не было никакой мореходной подготовки, а самому Кирилову предложили заняться юго-восточным направлением. Первый шаг: он должен был основать город Оренбург, которому уже заранее придумали название. Там должна быть таможня, гостиные дворы, через этот город должна вестись большая восточная торговля. До постройки Оренбурга штаб этой экспедиции находился в Самаре. План Кирилова заработал во всех отношениях», – сообщил Юрий Смирнов.

Формируясь как полиэтнический регион, губерния характеризуется своими особенностями политической и социально-экономической истории. В чем состояло характерное отличие развития Самарской губернии Российской империи от других, профессор Смирнов пояснил:

«История страны – это, прежде всего, история регионов, история этносов, народов, её населяющих. Локальная, этническая, региональная история – то, без чего мы не можем представить себе историю России. Каждый регион имеет свои характерные черты.  Что касается истории Самарской губернии, то самое главное здесь нужно отметить следующее: в 1586 году была поставлена крепость на реке Самаре, там, где она впадает в Волгу. Потом проходят XVI и XVII века, начался XVIII век, а Самара остается небольшой пограничной крепостью. Англичане, в том числе, и Джон Кэстль, писали: «Я выехал из Самары – я выехал из империи», имея в виду выезд то ли в сторону казахских степей, то ли в сторону Оренбурга. А с момента Оренбургской экспедиции, когда эти территории к югу и востоку от Самары стали осваиваться, сюда вводятся войска и гарнизоны, приходят казаки, а затем крестьяне-переселенцы.

В итоге, Самара оставалась центром большой округи до 1744 года, когда была завершена Оренбургская экспедиция, построился Оренбург и образована Оренбургская губерния, которая и стала центром политических и торговых контактов со Средней Азии. Руководство экспедиции, преобразованное в оренбургскую губернскую администрацию, уехало в новый город. Пройдет 107 лет, и Самара из небольшого уездного города вновь получит высокий статус – звание губернского центра. Эта территория будет полностью освоена: поставлены города и проведены дороги. Когда Николай I подпишет Указ об образовании Самарской губернии, там будет сказано: считать губернию внутренней губернией империи. Это будет не просто освоенный район. 100 лет для истории – это маленький промежуток. Прежде Самара 150 лет защищала торговый путь на Волге, а еще через следующие 100 лет – это не просто район освоения, а уже внутренний губернский город, это уже исконая Россия».

История освоения и заселения Заволжья – это пример образования   многонационального социокультурного общества на безконфликтной основе.

Профессор Смирнов обращает внимание на один важный момент, что «ни у одного из народов, который населяет территорию Самарской губернии, нет оснований говорить, что они исконные, оседлые, коренные жители. Все сюда пришли под защиту русских крепостей. Сюда пришли одновременно и русские, и мордва, и татары, и чуваши, а позднее – украинцы, немцы. Из Западной Европы сюда охотно переселялись иностранцы, так как создавались благоприятные условия для переселенцев. Не было проблем с национальными и религиозными конфликтами. Здесь было создано особое Ставропольское калмыцкое войско. Оно отличалось тем, что это были православные калмыки. Уже в XIX веке нужды в пограничных калмыцких войсках не было. Из Самарского Заволжья они были переселены на восток. Калмыцкие земли были частично отданы русским крестьянам и немецким переселенцам-менонитам. Памятью о бывшем калмыцком войске остался устроенный в качестве его центра Ставрополь на Волге – «город святого креста», ныне Тольятти, он был основан Василием Татищевым. Сегодня на территории Самарской области проживают практически все национальности, имеющиеся в России, а в XIX веке основная масса населения была представлена русскими и народами Поволжья, а также переселенцами из  Украины, Белоруссии и Германии. Самая большая после русских этническая группа – мордва, много чувашей и татар. Например, каждый год проходит праздник всех татар России – Всероссийский сельский Сабантуй (или «Праздник плуга»). Дважды он проводился именно в Самарской области в больших татарских селах Алькино (2010) и Камышла (2019). На территории Самарской области в XVIII веке при Екатерине II работали академические экспедиции. Один из их руководителей немецкий ученый, академик Фальк, выразил удивление, «насколько дружно живут люди разных языков, разной веры на этой территории».

Тем не менее, несмотря на мирное сожительство и совместимость разных этнических групп и сословий, Заволжский регион явился одним из важных районов Пугачевского восстания в истории России. Поскольку, как уточняет Юрий Смирнов, «при всем том, жизнь в Российской империи не была безмятежной. Были острые проблемы. Это окраина страны и местные чиновники вели себя вольготно. С другой стороны, земли много, но землю поднять надо. Бывало, что крестьяне занимали землю, распахивали, но если кому-то из чиновников она пригляделась, то землю у них отнимали. Всё равно социальные конфликты были, напряженной была и обстановка в местных пограничных войсках.

События Пугачевщины на Самарской и Оренбургской границе достоверно описаны в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина. Сюда же приходили люди, которые не ужились на старых местах, где у них были проблемы с местными властями и помещиками. Такие люди особо остро реагировали на помещичий произвол и чиновничье вымогательство. Поэтому, когда началось Пугачевское восстание, Самарское Заволжье полностью поддержало восстание: на стороне Пугачева были солдаты приграничных крепостей, казаки, калмыки даже знатных родов, горожане и крестьяне. Самого Пугачева здесь не было, но отряд атамана Арапова был встречен колокольным звоном, хлебом-солью. За такое отношение жителям было обещано сделать Самару губернией. Всё это продолжалось недолго. Карательные войска подошли и повстанцев разбили. Следствие вел Г. Р. Державин, но допрос жителей города ни к чему не привел: никто не признавался. Поэтому для острастки повесили двух военнослужащих, как нарушителей присяги, а нескольких самых видных жителей наказали плетьми и продержали некоторое время в тюрьме, в том числе бургомистра Халевина и депутата Уложенной комиссии Рукавкина. Суровых репрессий не было. Самара легко отделалась, и ходила легенда о том, что святой митрополит Алексий, особо почитаемый в Самаре как небесный покровитель, ослепил генерала Мансурова и вернул ему зрение, когда тот выхлопотал Самаре прощение от императрицы Екатерины II. По местному преданию, митрополит Алексий еще в XIV веке предсказал, что на месте, где он остановился, плывя в Золотую Орду, возникнет великий город Самара и никогда не будет разрушен врагами. В ходе борьбы с пугачевцами военные власти отстранили от дел потерявшую авторитет местную администрацию. Начинается реформа местного управления и самоуправления. Созданы новые губернии, уезды, увеличился аппарат власти на местах. Тогда Самара попала в Симбирскую губернию. Екатерина II организовала в империи действенную систему управления после Пугачевского восстания, сохранившуюся практически вплоть до 1917 года».

Итак, исторические события, политические факторы и меры по закреплению Заволжья в составе Российской империи, а также рост его экономического потенциала и развитие торговых связей, характер переселенческого процесса предопределили образование Самарской губернии. Находки новых источников продолжают открывать краеведам и историкам неизвестные страницы в истории становления региона и его богатых культурных особенностей.

Почему сегодня важно изучение региональной истории в контексте развития истории России? Каков интерес к региональной истории в современном обществе?

«Конечно, изучение региональной истории – неразрывная часть изучения истории России. Интерес к локальной истории популярен сейчас во всем мире. Например, в США: с каким интересом говорят о локальной истории, там в любом небольшом поселке, деревне есть музейчик. Это важно и интересно. В этом отношении нам нужно во многом поучиться. Но наша история намного богаче, чем история той же Северной Америки, и есть, о чем поговорить. Сейчас интерес к региональной истории растет. Сегодня популярна историческая реконструкция. У нас в Самаре есть такие события, вокруг которых проходят фестивали, например, битва между ханом Тахтамышем и правителем Самарканда Тимуром (реконструкция битвы 1391 года на реке Кондурче – в современном Красноярском районе Самарской области).

Возвращаясь к главному: в чем сегодня смысл региональной истории? Это не просто история определенного места, определенного региона или этнической группы. История не просто рассказывается, а переживается и носит важный эмоциональный оттенок. Рассказывает о своем месте, о своем народе. Не только о самих событиях. История окрашивает эти события в цвета симпатии, сопереживания, что позволяет жителю этой территории или человеку, относящемуся к какому-то этносу, чувствовать себя более комфортно и более причастным к тому, что происходит рядом, отвечающим за то, что сделали и оставили в наследство его предки и другие жители до него. Это отношение сопричастности является очень важным.

История локальная не только создает положительный образ определенного места и группы населения, но и позволяет транслировать, передавать это чувство соседям: раз ты уважаешь себя – тебя будут уважать соседи. Если сосед свое место ругает, то и к нему такое отношение пренебрежительное. А если место, где он живет, и люди, частью которых он является, обладают достоинствами и особенностями, которыми можно гордиться, то это передается дальше. Если каждое такое локальное прошлое будет восприниматься позитивно, то всей стране будет лучше, – считает профессор Юрий Смирнов и добавляет, – у известного историка Санкт-Петербургского государственного университета, доктора исторических наук Бориса Миронова не так давно вышел трехтомник "Российская империя: от традиции к модерну". Так вот у него есть хорошее выражение. Он считает, что историки должны заниматься клиотерапией – лечением историей в положительном смысле. То есть, если мы своей историей гордимся, несмотря на то, что в ней происходило (а ведь были и победы, и трагедии), то мы и будущее создаем таким же положительным. А если из истории делать грязную лужу, то и будущее вряд ли будет хорошим. Клиотерапия как раз опирается на локальную историю, историю своего народа, этноса, нации».

«Надо уважать историю и гордиться историей, но не обманывая себя. Переписать можно книжку об истории, но не саму историю», – убежден профессор Юрий Смирнов.

Очевидно, что изучение истории родного края служит сохранению исторической памяти, передаче традиций и национально-культурного наследия народов, проживающих в той или иной местности. В таком случае, новые и любопытные исторические факты и находки не только вызовут интерес у научного сообщества, но и создадут атмосферу общественного интереса, как это случилось, приятно удивив, со старинной гравюрой с изображением Самары XVIII века.